На днях резидент Камеди Клаб Гарик Мартиросян побывал на радио "Маяк" в гостях у шоу Фёклы Толстой и Петра Фадеева. Гарик рассказал о своём отношении к политике и её присутствии в Камеди Клаб.

ТОЛСТАЯ: Как мы вам и обещали, Гарик Мартиросян у нас в студии. Здравствуйте, Гарик.

МАРТИРОСЯН: Здравствуйте, добрый день.

ТОЛСТАЯ: Мы тут очень смешно сидели, пока шла музыка, пока Земфира нам пела, и молчали. Молчали, потому что боялись, что что-нибудь начнем говорить, и сразу будет очень интересно, мы будем кусать локти: ну как же, такое не идет в эфир!

МАРТИРОСЯН: А весь юмор, который я аккумулировал для этого эфира, выдам во время песни Земфиры. Но этого не произошло.

ТОЛСТАЯ: Не то что мы ждали, что ваши батарейки так быстро разрядятся. Но интересно, когда вы веселите публику и радуете своих зрителей на концертах, например, «Камеди клаб», то что вы делаете в перерывах? Хихикаете, шутите или как раз аккумулируете юмор?

МАРТИРОСЯН: Каждый из нас как-то по-своему проводит вот это свободное время. Гарик Харламов играет в телефонные игры какие-то, в шахматы, шашки. Я вообще ничего не делаю.

ТОЛСТАЯ: Вот ничегонеделание - это очень понятно.

ФАДЕЕВ: Кстати, очень сложная работа. Я знаю это по себе. Ничего не делать - это самая тяжелая работа вообще. Если с утра тебе делать нечего, убивать время - это изнурительный труд. Между прочим, я сейчас говорю без всякой иронии.

ТОЛСТАЯ: Да речь же идет не об убивании времени прямо с утра, а о том, что делают между выступлениями.

ФАДЕЕВ: А я говорю шире. Вообще бездельничанье - это тяжелая работа.

МАРТИРОСЯН: Я практически бездельничаю, потому что «Камеди клаб» устроен так, что я выступаю в самом конце. И мне приходится два часа концерта сидеть где-то за кулисами и ждать своего выхода. И очень важно не потерять форму, в частности, за короткий отрезок времени.

ФАДЕЕВ: А главное, что и не выпьешь ничего.

МАРТИРОСЯН: Перед сценой, конечно, нет. Надо сидеть и ждать.

ТОЛСТАЯ: Вот это я слышала серьезные рассуждения уже таких умудренных артистов, людей с эстрады, как надо накапливать энергию. Или если ты, например, поздно выступаешь, то как надо прожить весь день, чтобы это было самым ярким моментом твоей жизни. Я ничего этого на самом деле не понимаю и ничего не аккумулирую. Не могу сказать, что к двум часам дня, когда начинается эфир, у меня прилив какой-то энергии.

ФАДЕЕВ: Но ты полвторого просыпаешься только.

ТОЛСТАЯ: Нет, но я просто хочу сказать, что я всего этого механизма, - может быть, я не так много работаю, - я всего этого механизма подготовки, распределения сил как-то совершенно не понимаю и не чувствую.

МАРТИРОСЯН: Но это очень нужная теория. Так как бывает иногда по три-четыре концерта в день или по три съемки. И когда последний концерт начинается в три часа ночи в каком-то очень шумном клубе, где до людей не только надо донести юмор, но еще и перекричать их просто, чтобы они обратили внимание, особенно на первых этапах нашего творческого пути так происходило, то, естественно, надо распределять энергию. Потому что в три часа ночи не каждый человек воспринимает словесный жанр эстрадный, и надо обладать определенной энергией, чтобы воздействовать на аудиторию.

ТОЛСТАЯ: Вы часто ненавидите публику?

МАРТИРОСЯН: Нет, я вообще никого не ненавижу, в том числе и публику.

ТОЛСТАЯ: Я имею в виду, когда они стоят спиной, орут, не слушают?

МАРТИРОСЯН: А это естественная реакция человека. Я вот вчера смотрел концерт Джимми Хендрикса, и я его не хочу вообще с нами сравнивать по мощности и по значимости, так там две девочки, девушки просто сидят спиной на диване и что-то едят. 1969 год. Можете посмотреть. Выступает Джимми Хендрикс, и прямо под сценой две девушки сидят спиной.

ФАДЕЕВ: Ну, я думаю, они уже приняли чего-нибудь, поэтому им так хорошо было всем.

МАРТИРОСЯН: Я об этом, да. Просто в нашей стране очень принято артистов, певцов и так далее воспринимать как людей, которые выше, чем публика. И обязательно все должны заткнуться, с замиранием сердца смотреть, уставившись в одну точку, и вникать в то, что говорится. Абсолютно нет…

ФАДЕЕВ: Собственно, жанр «Камеди», стандарт «Камеди», он же такой ресторанный, по-нашему - кабацкий.

МАРТИРОСЯН: Безусловно.

ФАДЕЕВ: Если мы посмотрим все записи Ленни Брюса или Вуди Аллена, это, в общем, ресторанная история. Хорошо, когда слушают, а иногда разговаривают между собой. Я читал интервью Вуди Аллена, он говорит, что у меня никогда не было проблем с тем, что люди должны, как ты говоришь, заткнуться, отложить вилки. Они пришли, в общем, поесть и пообщаться.

МАРТИРОСЯН: Никаких проблем у нас тоже не было. Абсолютно верно. И если ты не вписываешься в настроение публики, это самая страшная ошибка. Публика не должна вписываться в твое настроение. Иногда это достигается гигантскими декорациями, игрой света, затемнениями, создается атмосфера на сцене такая, что в 27-м ряду человек должен окунуться в атмосферу средневековья и заплакать. Это все ерунда. Если ты не на одной волне, говоря молодежным языком, с публикой, то ничего не получится. Поэтому публика может вести себя абсолютно как угодно, в том числе стоять к тебе спиной.

ТОЛСТАЯ: Ну, это правильно, да. И не знаю, имеете ли вы отношение к другой продукции «Камеди клаба», как, например…

МАРТИРОСЯН: Не ко всему. Смотря к чему.

ТОЛСТАЯ: «Смех без правил». Там, где просто внимание аудитории все определяет. Раз - выкидывают. Неинтересно, и все. Какая-то есть в этом справедливость.

МАРТИРОСЯН: Очень правильная система. Я думаю, что вообще аудитория и публика должны решать, каким должен быть актер в своем именно частном выступлении. И я не понимаю, почему, например, в театре нельзя свистеть, разговаривать или прерывать действие спектакля своими тонкими замечаниями. Или не очень тонкими. Ведь если действие не нравится, если ты встал и ушел из театра, это считается большим оскорблением. Ведь это храм искусства! Здесь, на этой сцене, играл сам Покровский и Николаев! Ну и что? Данный спектакль мне не нравится. Я могу с середины встать и уйти, как, например, уйти с середины футбольного матча, если он мне не нравится. Я не вижу никакой разницы. У нас тоже такое было, в «Камеди клабе» люди вставали и уходили.

ТОЛСТАЯ: Но это более эстрадный такой подход.

ФАДЕЕВ: Уж на что я люблю всякие спекуляции, драматический театр все-таки это некая условность. Мне кажется она условностью. Но если ты ее принимаешь, то все-таки ты принимаешь правила игры.

МАРТИРОСЯН: Совершенно верно.

ФАДЕЕВ: Что нужно досидеть хотя бы до конца отделения, до антракта. Это такие правила.

МАРТИРОСЯН: Совершенно верно. То есть этим самым драматическое искусство берет на себя функцию того, что оно настолько сильное, что у тебя даже не может возникнуть мысли встать и выйти из театра. Я говорю о ситуациях, когда это настолько чудовищно, что можно встать и выйти.

ТОЛСТАЯ: Но просто драматическое искусство говорит: я работаю не каждую отдельную секунду, а я работаю в масштабе полутора часов. Как медицинские препараты. Не то что съел, сразу не работает - всё, я встаю и ухожу. Вот вы полтора часа посмотрите…

ФАДЕЕВ: А выходить будете в «Камеди клабе», говорят заслуженные артисты, я думаю. Фекла сейчас спросила про программу «Смех без правил». И таких программ появилось еще несколько, не только под вашей эгидой, вообще. Мы говорили с коллегами твоими, и с Пушным, и еще с ребятами, твоими коллегами по жанру, о том, что меня, несмотря на то что там работают мои друзья и знакомые, некоторым образом напрягает этот жанр «шутки на скорость», как я называю. Шутить на скорость. «Так, у тебя бутылка, ты – пробка». – «А у тебя еще что-то в ухе». И получается, как правило, в 99 случаях, на мой вкус, все нелепо. Потому что, каким бы ты чувством юмора не обладал, когда тебя ставят с ног на голову, зачем это делать? «Слава богу, ты пришел!» и так далее.

МАРТИРОСЯН: И «Слава богу, ты пришел!», и программа «Смех без правил», они именно на это и рассчитаны, что человек ставится в неадекватно сложные условия. И создатели проекта пытаются выудить у человека в максимально агрессивной среде вот этот юмор. Это такие своего рода экспериментальные юмористические программы. Они же не юмористические в чистом виде, это не «Вокруг смеха», это не КВН. Хотя в КВНе тоже, если вы заметили, есть два таких конкурса - конкурс капитанов и конкурс «Разминка», которые точно так же, по этой же схеме и рассчитаны, что человек в очень напряженной атмосфере за 30 секунд или за минуту должен придумать смешной ответ. Да, иногда это не смешнее домашних заготовок и так далее. Но в этом есть своя прелесть, и эти продукты очень нужны. Ведь именно там, в этих продуктах куется этот юмор и характер человека, который выступает на сцене. Иначе где им еще тренироваться? Он же не может на застольях или в клубах просто.

ТОЛСТАЯ: А, например, если вас подвергнуть такому эксперименту, вы с удовольствием пойдете на него?

МАРТИРОСЯН: Я сам себя подвергаю таким экспериментам каждый день на съемках и на концертах. У нас очень много импровизаций. И мы очень часто подставляем друг друга не ради того, чтобы испортить номер или поприкалываться над коллегами, а просто ради того, чтобы быть постоянно в форме. Вот у нас идет номер, на второй минуте я должен Харламову сказать: «А где катер?» А тут я возьму и ему задам совершенно другой вопрос, и номер пойдет в другом направлении. В этом и заключается мастерство, чтобы поддерживать должный уровень номера в этой экстремальной ситуации, еще пытаться шутить дальше как следует. Это очень весело и интересно.

ФАДЕЕВ: Вы как продюсер и вообще вся ваша банда как оценивает результаты с фильмом?

МАРТИРОСЯН: Очень хорошо. Дело в том, что непрофессиональные люди, которых в нашей стране очень много, пишут о том, что в первый уик-энд на «Самый лучший фильм» народ повалил валом. А потом, поняв, что это фильм плохой по содержанию, дальше люди не пошли. Это очень непрофессионально, потому что на фильм в первый уик-энд сходили все люди, которые вообще должны были сходить на фильм. Количество людей, которые ходят в кинотеатры, оно ограничено. Просто за первый уик-энд на этот фильм сходила вся молодежь, вся целевая аудитория, которая должна была сходить. Просто распределение этой аудитории произошло за первый уик-энд. Финансовые показатели очень хорошие. Творческие показатели от фильма не очень хорошие. Создатели фильма, коими являются Артак Гаспарян и Гарик Харламов, прекрасно это понимают. Это был их первый опыт. И без первого шага невозможны и дальнейшие действия. Потому второй фильм, который они сейчас снимают, в нем учтены все моменты. Убрана пошлость, которая на большом экране выглядит вообще ужасающе, убраны все затянутые моменты уже в новом сценарии, который не имеет ничего общего с первым фильмом. И они учатся на своих ошибках, так как в нашей стране других пародийных комедий нет и невозможно учиться на чужих. Очень хотелось бы. И я думаю, что все будет хорошо.

Источник - здесь же можно и прослушать полное интервью.